Беседа с Еленой Якубсфельд
Елена, мать троих детей, певица и писатель. Кроме того, она очень активный и творческий человек. "Буковки" предлагают вам беседу с Еленой.
У детского воображения...нужно учиться.
- Елена, вы певица, мама троих детей. Как и когда Вы начали писать?
Я начала писать в детстве: вела дневники, писала исторические романы. Я часто начинала писать какую-то книгу, бросала, меня это не обескураживало. Я была ребёнком и не знала, что это должно обескураживать. Мы с сестрой писали стихи. Я помню роман в стихах, начало которого она записала на полях школьной тетради, и восточную сказку о волшебной нити. Чтение было огромной частью детства, чтение было детством, чтение в запой, до головокружения, с желанием нырнуть в книгу и оказаться в том волшебном мире. Наши попытки что-то нацарапать на бумаге, что-то создать из своего мира, это были наши попытки оказаться там, в застраничье.
- Следите ли Вы за состоянием современной детской литературы вообще и русскоязычной, в частности?
Конечно, и очень давно. Между моим старшим и младшим ребёнком разница в четырнадцать лет и все эти годы я читаю детям, читаю с ними, читаю о них.
- Если "да", то какие тенденции Вы хотели бы отметить?
Я думаю, что о тенденциях говорить поздновато. Тот мир читателей и книг, на который мы смотрим сегодня, это совсем другой мир, отличный от мира книг и читателей нашего детства. Это другая планета. Новые технологии, которые захватили наш мир, изменили читателей, - наши дети мыслят по-другому, потому что поток информации быстрее и мощнее, - и изменили мир издательства. И эти два мира продолжают ежесекундно меняться. Крупные издательства, издательства поменьше меняются, самиздат преобразился полностью и до неузнаваемости. Многие дети учатся водить пальцем по смартфону раньше, чем видят, как переворачивают страницы книг. Детской литературы масса, выбор потрясающий. Есть ужасающие по глупости и просто по безобразию творения, глядя на которые, просто голову ломаешь: о чем думали те, кто это писал и печатал. Но есть и масса абсолютно восхитительных книг, которые трогают до глубины души своей красотой, и я говорю не столько об оформлении, сколько о содержании. В США, мы жили рядом с совершенно потрясающей городской библиотекой, куда мы часто ходили с детьми. Это было волшебное место. Я могла бы там жить.
Вот мы сейчас говорим о детских книгах и я вспоминаю : книга-руководство для маленьких принцесс как распознать настоящего принца среди массы ложных, всех в сверкающих доспехах и на белых конях; книга о льве, который всю жизнь мечтал отправиться в Париж, устроить там свою жизнь и карьеру, и который нашёл там одиночество и себя; книга о маленьком мальчике, который в аэропорту ждёт приземления самолёта, в котором возвращается с военного задания его мама… Это все необыкновенно богатые по спектру эмоций, талантливо и иногда с огромным юмором написанные книги, которые мы там читали.
- Что читают ваши дети? Что им читаете Вы?
Сын, ему пятнадцать, очень увлечён историей, особенно древней, поэтому он как-то очень быстро скакнул от детских и юношеских книг через исторические романы прямиком к историческим трудам. Только вчера, казалось бы, он заливался хохотом, читая о приключениях Карлсона или маленького Николя, а сейчас сидит в позе роденовского мыслителя над монографией об истории Древнего Рима. Старшей дочери пять, возраст сказок. Мы читаем о приключениях Нильса Сельмы Лагерлёф, сказки Шарля Перро, Пушкина, мадам де Севиньи и, конечно, Маршака. Очень любим “Марсу нужны мамы”, “Сказки Туманного Альбиона”. Я обожаю читать вслух, вхожу в образ, иногда неудачно: один раз напугала ребёнка своей мачехой из пушкинской сказки о мёртвой царевне.
Часто, когда сажусь на постель дочери с книгой на коленях, она просит почитать “сказку без книги”, то есть одну из тех историй, которые я для неё придумала: о пони-поэте, о белой лошадке с хрустальными копытами и серебряной гривой и об одинокой мышке в замке из сыра. Это здорово: для неё читение и фантазия уже где-то граничат, и я надеюсь, что она вырастет делая и то, и другое.
- Как человек пишущий, если бы Вы задумали новую детскую книжку, к какому возрасту Вы бы обратились? Какой жанр избрали бы для вашего произведения?
В каждом взрослом прячется маленький ребёнок, и это зачастую ребёнок определённого возраста. Моему лет десять - двенадцать. К этому возрасту, я думаю, я бы и обратилась. А жанр я бы не избирала, зачем загонять себя в рамки? Возможно, это был бы приключенческий роман или фэнтэзи или фантастика, или все это вместе взятое, - процесс покажет.
- Мир детского воображения, самый чистый и самый богатый, нужно ли, на ваш взгляд, направлять его, пытаться зафиксировать на бумаге или в форме аудио записи? Что бы Вы посоветовали родителям?
Я не чувствую себя в позиции давать советы, ни как родитель, ни как пишущий родитель тем более, так как в роли родителя, который ещё чем-то занят кроме детей, я вынуждена постоянно жонглировать своими приоритетами. Поэтому я могу только сказать, во что я верю. У детского воображения, на мой взгляд, нужно учиться. Учиться свободе, логике и бесстрашию. Оно может нам дать направление зачастую гораздо лучше и точнее, чем мы ему. Что мы можем дать этому воображению, это новые горизонты и наше понимание.
- Иногда дети заявляют, что хотят стать писателями. Что делать родителям? Оставить ли это стремление без внимания? Несколько советов мамы и творческого человека для родителей.
Ко всему, что говорит ребёнок, я думаю, нужно относиться с вниманием. Даже если это: “У нас дома живёт панда, с которой мы по средам летаем на Марс.” В этом что-то есть, и в панде, и в еженедельных полётах на Марс.
Я вообще человек, проверенный на мечтах. Я считаю, что способность мечтать, это божественная искра в каждом из нас. Когда мы отказываемся от своей мечты - найти любовь, стать космонавтом, суперагентом или врачом, объездить весь мир или построить дом на берегу моря, мы предаем себя и то божественное, волшебное, тот свет, с которым мы родились.
- Традиционный вопрос наших бесед: Ваши любимые книги детства?
Мои родители очень долго коллекционировали книги, это раз, и мы с сестрой часто болели, это два. Поэтому большую часть детства провели в кровати с книжкой в руках и шарфом на шее. Это осталось привычкой на всю жизнь - любовь к «поваляться с книгой» и любовь к шарфам. Жюль Верн, Александр Дюма, сэр Вальтер Скотт, Майн Рид, Астрид Линдгрен, Александр Милн, сэр Артур Конан Дойл, Генрих Сенкевич были моими любимыми писателями и ими остались на всю жизнь. Это не значит, что я их всех перечитываю сейчас, во взрослом возрасте, - некоторых, да, - но я знаю, что они есть, это главное.
Фото Stephan Cojo-Goldberg